Цена счастья - Страница 16

Комнаты, расположенные со стороны внутреннего двора или со стороны крепостного рва, освещались большими окнами. Остальные, расположенные вдоль дороги, были совсем темными, поскольку их бойницы, эти «meurtieres», практически не давали доступа свету. Из этих бойниц в средние века защищавшие замок лучники посылали во врагов свои смертоносные стрелы.

После того как мы осмотрели второй этаж, я почувствовала, что мне непременно нужно немного отдохнуть, и сказала об этом Фарамону. Он провел меня в комнату для музицирования, расположенную на третьем этаже. Помещение оказалось очень светлым. Там стояли фортепиано и арфа. Комнатой не пользовались с тех самых пор, как замок покинула последняя из сестер Фарамона. Одна из них уехала со своим супругом в Тур, вторая же умерла в шестнадцатилетнем возрасте от какой-то странной лихорадки за год до рождения Фарамона.

— Нашу семью действительно преследует злой рок, — задумчиво произнес мой спутник. — У моей мамы было семь детей. Из них осталось в живых лишь трое, да еще внук. И судя по всему, пополнения в ближайшее время не ожидается.

— Следовательно, у Дениз с Брайаном детей нет?

— Нет. И едва ли уже будут.

Тут ему, по всей видимости, пришло на ум, что разговор принял слишком интимный характер, поскольку он поспешил изменить тему:

— Я думаю, вам нужно присесть и немного отдохнуть.

— Блестящая идея, — признала я, опускаясь на резную и покрытую позолотой софу, сконструированную таким образом, что сидеть на ней можно было только строго перпендикулярно. — Мне никогда не запомнить все эти ходы и не научиться ориентироваться тут. Даже через тысячу лет, — и я вздохнула.

Фарамон усмехнулся.

— Даже если вы окажете нам честь надеяться на столь длительное ваше присутствие... — внезапно он запнулся. — На самом деле в жилых целях используется лишь очень небольшая часть замка, — продолжил он после небольшой паузы. — Однако мама настаивает на том, чтобы все оставалось тут в том виде, как это было в те годы, когда тут жили все д'Эшогеты со всем своим персоналом.

Последняя фраза вызвала мой живой интерес домохозяйки:

— Нельзя ли узнать, откуда они набирали слуг?

Он изучающе посмотрел на меня.

— Подобный вопрос может задать только иностранка. В этой части страны подобных проблем вообще не существует. За исключением очень небольшой группы людей — так называемого поместного дворянства — в деревне работают практически все. По дому или в поле. И у людей просто нет возможности работать где-либо еще. Дело в том, что на многие километры вокруг все принадлежит нашей семье.

Его голос звучал очень обыденно, я бы сказала — нейтрально. Но несмотря на это, я заметила:

— Как при феодальных порядках.

— Дорогая моя, все это не только воспринимается, но и в действительности является по-настоящему феодальным, — он вздохнул. — Можно долго рассуждать о крепостничестве и барщине, но как бы там ни было, люди нуждаются в защите и безопасности. А кроме того, они хотят знать, откуда и чьи они.

Мне подумалось, не представляется ли он сам себе чем-то вроде крепостника. Хотя бы потому, что остался жить тут. В отличие от Алана.

Меж тем Фарамон наблюдал за мною, печально улыбаясь.

— И все-таки, согласен, подобрать персонал достаточно Непросто. Все больше молодых людей покидает деревню и устремляется неизвестно куда в поисках счастья. И с каждым новым поколением все меньше их возвращается назад. А кроме того, семьи теперь не такие большие, как прежде. Но, к счастью, и нам теперь требуется уже не так много людей, чтобы справиться с хозяйством. Вот только время от времени что-нибудь да выходит из строя, и тогда нам приходится ждать приезда механика из Квебека или даже из Монреаля.

У меня на языке вертелся вопрос, который, как я понимала, был несколько бестактным. Но удержаться было трудно, и я спросила:

— Интересно, а что думают люди из деревни о вашей семье?

В конце концов я имела право знать это. Ведь если люди из деревни не переносили д'Эшогетов, то у них появляется две причины ненавидеть меня — как иностранку и как члена семьи д'Эшогетов.

Вместо того, чтобы ответить, он только пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:

— А как вы сами думаете, что они должны о нас думать?

Мне не удалось выудить из него ничего более. Я как раз пыталась понять причины его сдержанности, как внезапно почувствовала, что в темном коридоре за дверью кто-то есть. А может быть — это мне просто показалось?

7

Фарамон улыбнулся и постучал по стене. Его настроение странным образом внезапно переменилось.

— Стена, — сказал он, — имеет толщину более двух метров. Это можно увидеть сверху с башен. Вот почему вам нечего беспокоиться за свою безопасность. В случае необходимости эти стены в состоянии выдержать весьма длительную осаду. Это проверено не раз...

Видя мой недоуменный взгляд, он разразился смехом.

— О-о, естественно, не в последние годы, cheri; такое частенько случалось в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях. Так что не думайте, что нам легко досталось наше теперешнее положение. Готов признать, что строительство замка обошлось в немалую сумму, если не сказать больше. Дело в том, что первый д'Эшогет, приехавший в Канаду, у себя на родине, в Нормандии, был не особенно заметной личностью. Вот он и решил начать новую жизнь тут, в Новом Свете. При этом наверняка не было никакой необходимости воздвигать столь громоздкое оборонительное сооружение против горсточки бедных индейцев и не более богатых крестьян. Но, должен заметить, подобное укрепление практически неприступно и в случае использования современного оружия. Естественно — если не использовать атомную бомбу.